Публикуем перевод отрывка из книги мемуаров Ронни Джеймса Дио «Rainbow in the Dark: The Autobiography», в котором музыкант делится своими воспоминаниями о том, как записывался альбом Black Sabbath «Mob Rules» 1981 года.
Над автобиографией Дио работал вплоть до своей смерти 16 мая 2010 года от рака желудка, а завершил книгу его друг и соавтор — музыкальный журналист Мик Уолл. Согласно пресс-релизу издательства, этот увесистый том в твердой обложке «является откровенным и юмористическим повествованием о жизни и творчестве легендарного рокера». Читателей ждут «рассказы о взрослении, великолепные истории об излишествах и откровенные воспоминания о том, что на самом деле происходило за кулисами, в отеле, в студии и дома за закрытыми дверями вдали от дороги».
Ронни Джеймс Дио оказался на перепутье, когда 1980-е начали набирать обороты. Покинув Rainbow в 1979 году, в поисках новых выступлений, он столкнулся с Тони Айомми в баре Rainbow на Sunset Strip и был приглашен присоединиться к Black Sabbath вместо уволенного в том же году Оззи Осборна.
Хотя поначалу творческое партнерство казалось идеальным и в 1980 году привело к выходу классического альбома Sabbath «Heaven And Hell», к тому времени, когда пришло время записывать следующий студийный альбом «Mob Rules», крепость этого союза стала давать трещины.
В этом фрагменте из своей посмертной автобиографии Дио делится секретами того, в какой атмосфере на самом деле создавался второй альбом Sabbath с его участием.
Одна моя мечта, которая действительно сбылась — когда в октябре Sabbath выступили в нью-йоркском Мэдисон-сквер-гарден. Я представлял этот момент целых двадцать лет и еще несколько своих предыдущих жизней, когда проходил мимо здания Гарден, смотрел на те имена, что красовались на афише, и фантазировал о том, что когда-нибудь увижу там и свое имя. Хотя мое собственное имя там по факту так и не появилось, но название моей группы — да.
Пришло 19 900 человек, и по версии Billboard шоу было названо самым кассовым концертом в США за ту неделю. Наконец-то мне удалось спеть в Мэдисон-сквер-гарден. Сам концерт не получился идеальным. Я помню, как скандалил за кулисами с менеджером Сэнди Перлманом, но все это было забыто, когда я оказался на сцене. Для меня это был очень важный момент.
Было также здорово быть с Sabbath во время их первого турне по Японии. В составе Rainbow я привык к тому, что мы выступали в токийском зале Будокан для 15 тысяч человек. С Sabbath же мы играли в ряде небольших клубов в Токио, Киото и Осаке. Затем мы отыграли недельную серию концертов в таких же небольших залах в Сиднее.
Вскоре после этого мы уволили Сэнди, и я взял на себя роль менеджера до момента, пока тур не закончился. Примерно в это же время я заработал себе репутацию лидера, который активно распоряжается своим авторитетом. Это правда, я стал намного напористее. Мне нужно было таким быть. Когда я присоединился к Sabbath, группа была кораблем-призраком. Им отчаянно нужен был капитан, и я был более чем счастлив взять на себя эту ответственность, прежде чем осознал, насколько серьезны некоторые из их проблем и насколько непоправимыми окажутся некоторые из них.
Между тем нам нужно было записывать второй альбом. Над первым альбомом мы с Тони работали в обычной комнате с маленькими усилителями. А при подготовке материала этого альбома был совершенно иной подход. Мы наняли студию, выкручивали громкость на аппаратуре, как можно громче, и сокрушали всё на своём пути. Это создавало совсем другое отношение.
Теперь в творческий процесс был вовлечен Гизер, и это неизбежно повлияло на творческую связь, которая была у нас с Тони, так как мы любили работать в одиночку. Стало очевидно, что Гизер снова захотел участвовать в сочинении текстов. На протяжении всей эры Оззи, хотя Оззи придумывал свои собственные вокальные мелодии, Гизер почти всегда писал тексты. Достаточно просмотреть тексты таких классических вещей Sabbath, как «War Pigs» или «Children Of The Grave», чтобы оценить, насколько хорош Гизер, но я сам написал все тексты для альбома «Heaven And Hell» и всегда до этого писал слова для песен самостоятельно. Мне никогда не требовался соавтор. Мне он и теперь не нужен. Гизер и я были друзьями, но именно на этих условиях я и пришел с Тони в Sabbath: я предоставляю свой голос, отвечаю за мелодии вокальных партий и тексты. Это посеяло раздор между нами. В конце концов, мы преодолели этот конфликт, но в тот момент это была проблема, которая упорно отказывалась разрешаться.
Тони сделал вид, что не заметил никаких изменений. Он знал Гизера и работал с ним на протяжении всей своей карьеры; у них явно была гораздо более глубокая связь. Это не имело значения, когда мы только начали сочинять вместе. И хотя мы по-прежнему хорошо работали вместе, я чувствовал, что Тони отдаляется от меня — сначала немного, а потом всё больше и больше.
Претензии Тони касались моего сольного контракта, который я недавно подписал. После успеха альбома «Heaven And Hell» группа смогла заключить более выгодный контракт с нашими звукозаписывающими компаниями — Warner Bros в Америке и Polygram в Европе. Сделка, которую они подготовили, включала предложение о сольном контракте для меня. Это была небольшая финансовая возможность, никто даже не обсуждал попытку превратить меня в сольную звезду. Но она была очень выгодна для меня, так как давала мне разрешение записать свой собственный альбом в какой-то момент в будущем, где-то в промежутке между обязательствами в отношении Sabbath. Моей первой мыслью было записать альбом со всеми моими друзьями, такими как Керри Ливгрен из Канзаса, парнями из Elf Дэвидом Стоуном, Скунсом Бакстером и другими музыкантами, с которыми я джемовал ещё до того, как встретил Тони. Когда-нибудь у меня мог случится такой веселый альбом. Тони этого не понимал. Я думаю, что он счёл, что это предложение о сольном альбоме посеет распри, и он казался мне весьма недовольным.
Первый трек, который мы записали, был «The Mob Rules», что в итоге стало и названием для всего альбома. Мы с Тони придумали эту одну из лучших наших песен в бывшем загородном поместье Джона Леннона, в Титтенхёрст-парке, недалеко от Аскота: знаменитом белом доме, в котором Джон и Йко записывал альбом и снимал клип «Imagine». Мы джемовали там, обдумывая идеи для трека, который нас пригласили сделать для саундтрека к предстоящему мультфильму «Heavy Metal» с Джоном Кэнди в главной роли. Фильм должен был стать бомбой, но трек получился горячее, чем дуло пистолета.
Остальную часть альбома мы доделали в студии Record Plant в Лос-Анджелесе. Мартин [Бёрч] снова занимался продюсированием. Большая часть музыки была полна энергии, но мы не могли избавиться от впечатления, что это слишком явное повторение идей с «Heaven And Hell», и что нам нужно больше стараться, чтобы выдержать это сравнение. Я признаю, что «Turn Up The Night» получилась бессознательной попыткой записать вторую часть «Neon Knights». Трек «Voodoo» был задумана как аналог «Children Of The Sea». Но лучшей песней был «Sign Of The Southern Cross», который для меня стал одним из лучших из того, что мы сделали вместе с Sabbath, может быть, даже лучше тех вещей, что были на «Heaven and Hell».
Когда в ноябре 1981 альбом вышел, он не смог повторить успех своего предшественника, заняв 12 место в Великобритании, но снова попав в топ-30 в Америке. Отзывы были более неоднозначными. Те, кому он понравился, действительно полюбили его. Те, кто его не понимал, просто пожимали плечами. Для меня же он остается одним из лучших альбомов, над которыми я когда-либо работал. Возобновив гастроли, Sabbath пользовались таким же спросом, как и раньше. Мы отыграли еще одно шоу в Мэдисон-сквер-гарден и продали все билеты на Арене и Форуме в Лос-Анджелесе. Мы были в туре с ноября 1980-го по август 1981 года, в основном по Америке. Мы были в ударе. К концу, однако, я почувствовал, что мы катимся не в том направлении и даже можем разбиться.
Я чувствовал, как росла моя отчужденность от Тони и Гизера. Мне нравилось время от времени покурить травку и выпить пива, но я не употреблял кокаин, и у меня не было времени на сильные наркотики. Мы с Тони ладили, когда играли вместе или сочиняли вместе, но в плане досуга и общения вне студии мы теперь крайне отдалились. Теперь моим лучшим другом стал Винни [Эппис, барабанщик]. Он был из Бруклина. Мы оба были нью-йоркцами. Нам нравилось много одинаковых блюд. К концу тура после выступления мы с Винни уезжали на одной машине, а Гизер и Тони — на другой.
Вячеслав Тумаланов