Я быстрорастворимая звезда. Надо лишь добавить воды и немного перемешать.
В юности я был очень ужасно застенчивым и замкнутым. И мне не доставало смелости исполнять свои песни на сцене, но никто другой их тоже не исполнял. Несмотря на то, что я был застенчивым, я обнаружил, что могу выступать на сцене, если придумаю себе новую идентичность. Я решил выступать, использовав эту маскировку, чтобы мне не пришлось испытывать унижение, выходя на сцену и при этом оставаясь собой.
Я не вижу границ между разными видами искусства. Считаю, что все они взаимосвязаны.
Я нахожу свободу только в области эксцентричного.
Все мои главные ошибки были связаны с ситуациями, когда я хотел быть расчетливым, пытался угодить публике. Мои работы всегда получались сильнее, когда я становился более самоуверенным.
Даже не могу представить, сколько тысяч раз и сколько тысяч людей подходили ко мне и говорили: «Эй, давай станцуем» («Let’s dance», «Давай станцуем», — один из самых известных синглов Боуи). Господи, я ненавижу танцевать. Это же так глупо.
Нет, я не писал «Golden Years» (песня Боуи, созданная в 1975 году.) для Элвиса. Но Элвис слышал мою демозапись, потому что мы оба были на RCA (звукозаписывающая компания, принадлежащая Sony Music Entertainment.), а Полковник Том Паркер (менеджер Элвиса.) считал, что я должен написать для Пресли несколько песен. Шли разговоры о том, что меня нужно представить Элвису и что мы должны работать вместе, но это все так ничем и не закончилось. А ведь я был бы счастлив поработать с ним. Кстати, как-то раз он прислал мне записку: «Желаю хороших гастролей и всего наилучшего». Я до сих пор ее храню — ведь Элвис не разбрасывался записками.
Однажды я спросил Леннона, что он думает о том, что я делаю. «Годится, — сказал он, — но это просто рок-н-ролл, поверх которого положили немного губной помады».
Я так часто придумывал себе новый образ, что сегодня мне кажется, будто изначально я был располневшей кореянкой.
Все, что я хочу сказать всегда в аккордах и мелодиях. Слова — это лишь забава. Это всегда было моим способом выразить то, что невозможно выразить никакими другими средствами.
Я человек, который не считает, что ему нужно, чтобы кто-то каким-то образом оценивал то, что я делаю. Я работаю только для себя.
Мне часто предлагают роли в плохих фильмах. И, в основном, это какие-то бесноватые педики, трансвеститы или марсиане.
Сложно жить в гармонии с хаосом.
У меня отсутствует чувство юмора — вот самое большое заблуждение относительно моей персоны. Наверное, когда-то я действительно выглядел серьезным. Но это только из-за того, что я тогда был очень стеснительным. Собственно, именно поэтому в свое время я так накинулся на наркотики. Когда ты под кокаином, ты болтаешь и улыбаешься за троих.
Кажется, это был я и Деннис Хоппер — те, кто таскал Игги Попу наркотики прямо в больницу. По‑моему, его забрали в психиатрическое отделение в 1975-м, и когда мы приехали туда, всякое дерьмо буквально вываливалось у нас из карманов. Вообще-то в больницы не пускают с наркотиками, но мы были сумасшедшими, и поэтому сумели пронести все, что у нас было. Я даже не помню, чтобы мы испытывали что-то типа страха. Ведь там, в больнице, был наш друг, и мы должны были принести ему хоть что-то, потому что у него уже очень давно не было ничего.
Я обходился без наркотиков до 1974-го. Не так уж и мало, да? И самое интересное, что все те вещи, которые я когда-либо делал или пытался делать, заинтересовали меня задолго до того, как я увлекся кокаином. Так что, возможно, наркотики никак не изменили мою жизнь. Хотя они помогли мне проникнуть в темные углы сознания.
Сейчас я стал более уравновешенным, это точно. Но чтобы достичь этого, я сожрал миллион таблеток.
Очень сложно быть разрушителем морали в мире, где морали не осталось.
Я мало знал настоящих бунтарей, готовых умереть за свои убеждения. Даже Джеймс Дин не хотел умирать.
Ты всегда должен опасаться тех, кто попал под свет софитов случайно, не имея никакого таланта. У таких людей есть наводящее на меня ужас умение общаться со звездами, заключая их в свои объятия и одаривая их поцелуями. Но эти люди способны лишь отражать свет и не способны излучать его.
Ты не можешь ни выиграть, ни проиграть, до тех пор, пока ты не участвуешь в гонках.
Мне кажется, я способен вытащить из талантливых людей лучшее, на что они способны.
Длинный список советов, который я люблю давать всем начинающим музыкантам, обычно заканчивается так: «Если чешется — постарайся как можно скорее обратиться к доктору».
Меня поражает, что люди воспринимают всерьез все, что я говорю. Даже я не воспринимаю это всерьез.
Я пишу о страданиях — своих и чужих. Остальное меня мало интересует.
Очень немногие могут сказать: я люблю человечество. Я не из них.
Я не верю в демонов. Я не верю в зловещие потусторонние силы. Я не верю в то, что вне человека существует что-то, что способно порождать зло.
Я не совсем атеист, и это меня беспокоит.
Я всегда старался напомнить вечности, что даже она когда-то может подойти к концу.
С возрастом ты понимаешь, что практически все банальности, клише и расхожие мнения верны. Время действительно идет быстрее с каждым прожитым годом. Жизнь действительно очень короткая — как об этом и предупреждают с самого начала. И, кажется, в самом деле есть бог. Потому что если все остальные утверждения верны, почему я не должен верить этому?
Возраст меня не беспокоит. Многие из моих героев были людьми в возрасте. Уменьшающееся количество оставшегося времени давит на меня гораздо больше, чем сам возраст.
Жаль господа — ведь ему совершенно не у кого учиться.
Человек XXI века — это язычник: в нем нет внутреннего света, он много разрушает и мало создает, и, главное, он не чувствует в своей жизни присутствия бога.
Ненавижу людей, которые не знают, что делать со своим свободным временем.
Я считаю себя в полной мере счастливым человеком. В отличие от многих, я воспользовался всем, что мне было позволено.
Вы, наверное, думаете, что быть рок-идолом, женатым на супермодели (Боуи был женат на Иман Мохамед Абдулмаджид, модели сомалийского происхождения.) — это лучшее, что может произойти в этой жизни? В принципе, так оно и есть.
У меня всегда была пугающая потребность быть чем-то большим, чем человек.
Я не пророк и не чувак из каменного века. Я простой смертный с задатками супермена.